Леонид Мартынов. “Зверуха”

Малоизвестная поэма русского советского поэта Леонида Мартынова (1905-1980) была напечатана в первом номере журнала «Сибирские огни» за 1925 год. Насколько мне известно, больше она не переиздавалась. Юный автор, услышав мелодичное казахское слово «айналайн», захотел узнать, что оно означает. Вот как он рассказывает об этом в своей книге «Воздушные фрегаты», издательство «Современник», Москва, 1974: «И о значении этого слова я впервые спросил не у казашек и казахов, а у короля писательского Антона Сорокина. И он, знаток казахского быта, ответил мне кратко и категорично: «Айналайн» значит — «моя дорогая». Напишите поэму о степной красавице Айналайн!.. И я вставлю её в какой-нибудь свой рассказ», — добавил он, ибо любил вставлять в свои рассказы понравившиеся ему чужие стихи. И я действительно написал эту свою ещё очень юношескую поэму о том, как казахский мальчик Айдаган увидел в степи красавицу на белом коне — генерал-губернаторшу — и принял ее за Айналайн, и бросил скромную степную девушку Чару, пошёл в город и нанялся на генерал-губернаторские конюшни, но Айналайн — это было связано с революцией 1905 года! — оказалась Зверухой».

Данное произведение ценно не только тем, что в мировой литературе не так уж и много сочинений посвящено казахам. Автор подкупает своим интернационализмом, сочувствием к угнетаемым народам. Вот что Л. Мартынов пишет о жестокостях царизма:

А рабочие говорили
Всё о том-же, о том и о том:
Как голодные женщины выли,
Окружив губернаторский дом.
Как толпа рокотала глухо
У чугунных дворцовых ворот
И о том, как велела Зверуха,
Чтоб казаки рубили народ.

Эти горестные строки живо перекликаются с воспоминаниями великого поэта Владимира Владимировича Маяковского «Автобиография: Я сам», который писал о том же периоде русской истории:
«Японская война
Увеличилось количество газет и журналов дома. «Русские ведомости», «Русское слово», «Русское богатство» и прочее. Читаю всё. Безотчётно взвинчен. Восхищают открытки крейсеров. Увеличиваю и перерисовываю. Появилось слово «прокламация». Прокламации вешали грузины. Грузинов вешали казаки. Мои товарищи грузины. Я стал ненавидеть казаков».

Как видим, передовая русская интеллигенция с ненавистью относилась к империалистской политике царской России.

«Зверуха»
Леонид Мартынов. Посвящается Антону Сорокину

Я — рассказчик простой, и смогу-ли
Рассказать про небесный обман?
Жил в богатом Марийском ауле
Биев сын, молодой Айдаган.
Жил, стадами отца владея,
Был зверей искусный ловец,
Но сказал: — Я томлюсь, я худею,
Я уйду от тебя, отец.
Горностаев таскать за ворот
Мне из нор надоело здесь. —
Я уйду в опрокинутый город.
Он сияет, он искрится весь!
— Призрак города в полдень душный
Предвещает засуху и зной;
Сын неопытный и непослушный,
Оставайся пока со мной…

2.

Вьются беркуты — черные духи,
Будет коршун падалью сыт.
В небесах, предвестник засухи,
Опрокинутый город стоит.
Не из тех ли небесных окраин,
Громоздящихся в вышине,
Приезжала тогда Айналаин
В чёрном платье на белом коне?
«Губернаторшей» люди звали.
Приезжала на праздник Байрам.
Люди плотно её окружали,
Припадали к её стременам.
— В небе видно бывает чудо —
Белый город далёких стран.
Госпожа, ты, наверно, оттуда?
— Так хотел спросить Айдаган.

3.

В отчей юрте простору мало:
В середине дымит очаг,
Выкипает баранье сало
Из громадных чугунных корчаг.
Вся лоснящаяся от жара,
Там, на груде грязных овчин,
Наречённая девушка Чара
Айдагану шьет аракчин.
— Не хитри, не хитри, колдунья.
Не приму я подарок твой,
Хоть от ярости в ночь полнолунья
Обернись ползучей змеёй!
Ты — вся здесь, а простор — бескраен,
И пойду я на небеса,
Я пойду и найду Айналаин —
Золотистые волоса.

4.

Степь прошёл и вышел на реку,
Плыл на барже, грузил дрова,
Близок к русскому человеку,
Говорил чужие слова.
Получил сапоги большие
И штаны, что внизу широки,
Шапку — ленточки голубые,
А на ленточках — якорьки.
И когда погнали из трюма
Всех к лебедкам, на якоря,
Биев сын, Айдаган, подумал,
Что покинул он степь не зря:
Зданья города белы и четки
Мимо тянутся без конца,
Пенят воду железные
И без паруса и без гребца.

5.

Капитану сказал: — Хозяин,
Дай расчёт, я уволюсь тут.
Но скажи, где живет Айналаин, —
«Губернаторшей» люди зовут?
— Тот дворец тебе всякий укажет,
Там весь день принимают гостей,
И тебя по губам помажет
Губернаторша лапкой своей.
По какому такому делу
Ты пойдешь в золотой дворец?
Не земельного ли наделу
Захотел, косоглазый хитрец? —
Нет, к земле Айдаган равнодушен,
Пусть землею владеют отцы, —
Он пойдёт до дворцовых конюшен,
Где об‘ездчика ждут жеребцы.

6.

Позади скрипучие сходни.
Айдаган, наяву не грезь, —
Ты по небу идешь сегодня,
Только небо из камня здесь.
Опрокинутый город розов
На заре, но плывёт над ним
Пароходов и паровозов
И заводов тяжелый дым.
На горе, за чугунной решеткой,
Расположен дворец золотой,
Вдоль решётки тяжелой походкой
Ходит толстый городовой.
Над под’ездом орел изваян,
Вьётся флаг на высоком шпиле,
А в дворце живет Айналаин,
Несравненна ни с кем на земле.

7.

Вот и ветер подул прохладный,
Все деревья в садах оголив,
А лакей в треуголке нарядной
Всё по-прежнему неучтив,
— Что пришёл из степи Айдаган;
Приезжала на праздник Байрама,
Он касался её стремян…
Слышал он о прекрасных конях,
Их в дворцовых конюшнях — тьма;
А какой он об’ездчик и конюх,
Губернаторша знает сама!
Но в ответ, неприступный и гордый,
Говорит Айдагану лакей:
— Ты умойся поди, желтомордый,
Ну, какой из тебя жокей!

8.

Снег упал и, тотчас же растаяв,
Из канав оборванцев погнал.
Так, когда-то, водой горностаев
Айдаган из норы выживал.
А теперь от дворцовой ограды
Удаляется он, как беглец…
Миг — и каменные громады
Заслонили собой дворец.
Магазинов большие витрины
Дразнят снедью и разным добром,
У под’ездов стоят машины
И клохочут железным нутром.
Так и сердце — колотится глухо,
Капля пота на жёлтом дице:
— Ой-ой-ой, поселилась Зверуха
В золотом прекрасном дворце!

9.

Говорили гайдук и конюший,
Удалось разговор услыхать.
…А Зверуха-то с горничной Нюшей
Учинила расправу опять:
Нюшка утром чесала ей гриву
Да и дернула гребешок,
А Зверуха вскипела и живо
Когти выпустила на вершок.
Исцарапала всю и избила,
А потом и с глаз прогнала…
Что-ж! Россия теперь, как могила.
Вся бурьяном-травой поросла!
Ты скажи губернаторше прямо,
Хочешь знать, так иди и подслушай.
Город правду не скажет в упор…
Говорили гайдук и конюший,
Айдаган услыхал разговор.

10.

Ночи холодны, дни коротки.
И ночуя то там, то тут,
Он добрёл до рабочей слободки,
Где чумазые люди живут.
Вербовали рабочих для боен,
Он пошел убивать быков,
И остался угрюм, и спокоен,
И не чуял хозяйских пинков.
А рабочие говорили
Всё о том же, о том и о том:
Как голодные женщины выли,
Окружив губернаторский дом.
Как толпа рокотала глухо
У чугунных дворцовых ворот
И о том, как велела Зверуха,
Чтоб казаки рубили народ.

11.

Бий сказал: — Совершились сроки,
Сыну блудному дайте поесть!
Айдаган отвечал: — Брось упреки,
Замолчи и выслушай весть.
Был я в городе нашего края,
И в дворце губернатора там
Появилась зверуха большая,
А откуда, не знаю сам.
Добралась до небесных окраин,
Взрыв когтями синюю твердь,
Настоящую Айналаин
Закусала зубами на смерть.
Губернатора держит в обмане,
Для киргиз закрывает дверь,
И неумные горожане
Подчинились Зверухе теперь.

12.

Собирались важные бии
С Чара, с Кузы, с горы Асах
В белый город, что в дни золотые
Отражается в небесах.
Были седланы быстрые кони —
Ведь дорога была далека.
Самый лучший в зелёной попоне
Шёл свободный, без седока.
Потому что он, нравом жарок,
Из железа узду перегрыз,
И, лихой, был отослан в подарок
Губернатору от киргиз.
Чтоб сказал губернатор прямо,
И узнал киргизский народ,
Где принявшая праздник Байрама,
И она ль во дворце живет?

13.

И вернулись бии обратно,
И народу сказали так:
— Роскошь города невероятна,
Айдаган же безмозглый акмак.
Губернатор нас принял завидно —
Любит он киргизский народ.
И Зверухи в дворце не видно —
Айналаин в дворце живёт.
Что за волосы, что за плечи…
Лучших гурий не видел рай!
Говорила сладкие речи,
И сама разливала чай!
— Есть дороги, одна и другая,
По какому ты шёл пути?
И отец, Айдагана ругая,
Приказал ему в юрту итти.

14.

В отчей юрте простору мало,
В середине дымит очаг.
Выкипает баранье сало
Из громадных чугунных корчаг.
Вся лоснящаяся от жара,
Там, на груде грязных овчин,
Наречённая девушка, Чара,
Айдагану шьет аракчин.
А чумазые ребятишки
Всё кривляются этак и так…
Даже девки, не то что мальчишки,
Айдагану кричат: — Акмак!
В небе беркуты — черные духи.
Будет коршун падалью сыт.
В небе, грозная крепость Зверухи,
Опрокинутый город стоит.

1. АЙНАЛАИН — точно непереводимое киргизское слово, означает приблизительно — несравненная.
2. БИЙ— управитель волости.
3. БАЙРАМ — праздник жертвоприношения Авраама.
4. А КМ А К — дурень.

Сибирские огни : художествен.-лит. и науч.-публицистич. журн. — Новониколаевск : Сиб. краевое изд-во, 1922 — .
1925, № 1 : январь — февраль. — 1925 (Новониколаевск : Тип. СКС). — 270 с. — 2000 экз.

Likes(0)Dislikes(0)