Биыл, бостандыққа жол ашқан Желтоқсан көтерілісіне отыз бес жыл толады. Осыған орай, біраз естеліктер мен мұрағат құжаттарын сіздердің назарларыңызға ұсынбақпыз.
Құқық қорғау орындарының ардагері, Желтоқсан көтерілісі қатысушыларының бірі Ербол Әбдірешовтың қысқа сұхбатына зер салыңыздар. 2021 жылдың 17 қыркүйегінде өткен әңгімеміздің барысында, Ерекең қасіретті оқиға барысында қаза тапқан батырымыз Ербол Сыпатаевты еске алып, қазіргі таңда өмір сүретін желтоқсаншылардың мүшкіл халін тілге тиек етеді. Оның пікірінше, үкімет бостандық үшін арпалысқан кісілер үшін тиісті жағдайды қамтамасыз етуге міндетті. Сонымен қатар, Е. Әбдірешов қаза тапқан дружинник Савицкийдің өліміне арнайы қызметтерді кінәлі деп санайды.
Оған қоса, 1992 жылдың 11 сәуірінде “Казахстанская правда” газетінде жарық көрген жазушы Қайым-Мұңар Тәбейдің “При загадочных обстоятельствах” атты қызықты мақаласын ғаламторда тұңғыш рет жариялап тұрмыз. Бұл мақала көбінесе Қайрат Рысқұлбековтың жұмбақты қазасының заңгерлік өзгешіліктерін зерттеуге бағышталған.
О декабрьских событиях в Алма-Ате 1986 года и о самом Кайрате Рыскулбекове сказано уже неоднократно, в том числе и прессой. Однако далеко не все точки над “i” в этой деликатной и больной для республики теме расставило время. В частности, многие чисто юридические моменты расследования, дознания и судебной деятельности, касающиеся тех событий, вызывают до сих пор немало вопросов как у юристов, так и у общественности. Примером этому могут служить нижепубликуемые заметки.
7 января 1987 года тогдашний первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Г. В. Колбин собрал у себя ректоров и секретарей первичных организаций столичных вузов и провёл с ними беседу. “Грубые просчёты в организации учебно-воспитательного процесса, ошибки в кадровой политике оказывают отрицательное влияние на нравственную атмосферу в студенческой среде, — говорилось в его докладе. — А это, в свою очередь, подталкивает часть молодёжи на совершенно противоправные действия. Сейчас соответствующие органы выясняют личности организаторов беспорядков, партийные и комсомольские организации высших учебных заведений рассматривают дела их участников” (Из материалов КазТАГ).
Как рассматривались дела участников демонстрации, известно из заключения комиссии, которая всесторонне исследовала декабрьские события и их последствия: из рядов КПСС были исключены 55 человек, из комсомола — 758; 210 коммунистов были наказаны по партийной линии, 1164 члена ВЛКСМ — по комсомольской. Помимо этого, 707 человек понесли административное наказание, против 1400 человек были применены органами правопорядка строгие меры, 99 человек были осуждены по статьям 60 (нарушение национального и расового равноправия) и 65 (массовые беспорядки) Уголовного кодекса Казахской ССР и отправлены в места заключения. Двоих приговорили к расстрелу. Одним из тех, кому определили высшую меру наказания, был студент 1-го курса Алма-Атинского архитектурно-строительного института Кайрат Рыскулбеков.
Судя по всему, некоторые представители правоохранительных органов больше заботились в данном случае не о торжестве справедливости, а о том, как бы не войти в противоречие с желанием нового руководителя. О том свидетельствуют такие факты. Уголовное дело студента К. Рахимова было передано в Верховный суд республики 4 января, и его рассмотрели не сутки спустя хотя бы даже, а в тот же день. Такой же незамедлительной “реакции” удостоилось и дело работника Казахского радио Х. Кожахметова, поступившее в Алма-Атинский городской суд 7 января. Я не провожу прямых параллелей, но уж больно напоминают подобные скороспелые судебные рассмотрения заседания пресловутых “троек“…
Кайрат Рыскулбеков был задержан в первый день 1987 года, когда жители столицы продолжали ещё отмечать праздник. В показаниях, которые дал прокурору, он писал: “Меня задержали 1 января текущего года на основании фотоснимка, сделанного в 9 часов 30 минут утра 18 декабря прошлого года на углу проспектов Фурманова и Абая“.
Из заключения комиссии: “По большинству дел требования уголовно-процесуального закона нарушались. Опознание проводилось по фотографиям, добытым оперативным путем. Мало того, из показаний свидетелей-дружинников, военнослужащих, представителей МВД, находившихся на площади, видно, что им предъявлялись оперативные фотоальбомы и предлагалось опознать лиц, которые находились на площади и, по их мнению, совершали какие-либо активные действия. После этого составлялись протоколы опознания, без понятых, по фотографиям. При этом, как требует закон, опознающим не предъявлялись фотоснимки опознаваемых в числе фотоснимков других лиц без резких различий по возрасту, внешности и одежде. Основным критерием опознания являлась национальная принадлежность и примерный перечень гардероба“. (Дело по обвинению Мергеновой Б. по ст. ст. 60, 65 УК Казахской ССР, дело по обвинению Рыскулбекова К.Н. и других по ст. ст. 60, 65 УК Казахской ССР и по другим делам).
Процедура опознания — ключевой момент в ведении следственного дела. Ибо простое, но уверенное “Да, это он” очень часто автоматически переводит подследственного из категории подозреваемых в категорию обвиняемых. Поэтому проведение этой процедуры обусловлено жёсткими и требующими неукоснительного соблюдения правилами. Стоит допустить здесь какое-нибудь нарушение — и на суде даже посредственный адвокат легко разнесёт обвинительное заключение в пух и прах. Так обычно бывает. Но в те дни, как мне кажется, на подобные “мелочи” никто и не думал обращать внимание. Поэтому в ходе судебных заседаний происходило много такого (смешного для зрителей и трагичного для подсудимых), что вполне напоминает печальной памяти деяния НКВД и “троек” 30-х годов. Свидетель А. Галанов в ходе процесса путал “опознанного” им на этапе следствия Е. Жолболдина с находившимся рядом с ним Мукашевым, а другой свидетель — уже с Мажитовым (дело № 27823, с. 78). Кайрат Рыскулбеков тоже был арестован и обвинён на основании “показаний” ненадежного свидетеля — оперативного фотоснимка. Сам этот факт уже вроде бы как говорит о том, на какой сомнительной базе строилось обвинительное заключение, приведшее к страшному приговору.
“… Да, не стану скрывать от вас, 18 декабря 1986 года я ходил на площадь… К тому меня побудили: во-первых, желание увидеть собственными глазами, что же там такое происходит, — писал он в своём последнем письме родным. — Во-вторых, решимость выполнить долг гражданина и мужчины-защитника, если подтвердятся разговоры о том, что солдаты и милиционеры безжалостно избивают молоденьких казахских девушек. Однако, Бог тому свидетель, я никого не убивал. Совершить такое — выше моих сил, возможностей. Никогда и ни при каких обстоятельствах я не смог бы пойти на это. Да, было дело, ударил несколько раз одного милиционера, за то, что он таскал за волосы и избивал изуверски какую-то девушку. Но этот человек по сей день жив-здоров, ничего такого с ним не случилось. На том исчерпывается всё мое преступление…” Двадцатилетний парень держался этого ответа до конца. Его независимая манера держаться даже вопреки положению, в котором сказалось его упорное нежелание признавать предъявляемые обвинения, надо полагать, изрядно истощила нервы начальника следственного отдела Прокуратуры республики А. Дубаева. В один из тех дней он запустил в камеру № 7 следственного изолятора республиканского КГБ, где содержался Кайрат, своего осведомителя по имени Павел Весельев (из заявления К. Рыскулбекова республиканскому прокурору от 8 августа 1987 года). Не этим ли шагом было положено начало применению приёмов запугивания и шантажирования в отношении непреклонного студента?
Знал ли тогда Кайрат, что в соседних камерах ещё трое подследственных, что 25 мая к ним присоединится ещё один парень и они впятером предстанут перед судом, что сам он там будет фигурировать в качестве главного обвиняемого? Вряд ли…
Что были за люди — эти пятеро? Жамбул Тайжумаев учился тогда на третьем курсе Алма-Атинского энерготехникума. Арестован 21 января 1987 года, осуждён на 15 лет. Уроженец Каракалпакии Тугелбай Ташенов работал плотником на строительно-монтажном участке треста “Алмаатаотделстрой“. Арестован 24 декабря, осуждён на 15 лет. Каиргельды Кузембаев работал сварщиком в тресте “Алмаатапромстрой“, арестован 7 января, осужден на 14 лет. Ертай Копесбаев являлся студентом первого курса Алма-Атинского архитектурно-строительного института. До суда находился на свободе, дав подписку о невыезде. Осуждён на 4 года и взят под стражу в зале суда.
Все они задержаны в разные дни, хотя их дела рассматривались вместе одним судом. Один этот факт уже подразумевает многое.
После публикации своей статьи “Отголоски декабрьских событий” на страницах “Қазақ әдебиеті” я получил много писем. Немалая часть их авторов — свидетели творившейся на площади расправы, методов, которыми действовали представители сил правопорядка. Эти люди бесхитростно описывают то, чему были свидетелями в те страшные дни. Любого из них в случае необходимости можно было тогда усадить на то место, которое по воле судьбы занял Кайрат, Организовать это правоохранительным органам в период разгула репрессивной кампании особых трудов не составило бы. Вот что даёт основание утверждать так.
Члены комиссии под руководством Мухтара Шаханова, которые изучили множество связанных с декабрьскими событиями фактических материалов, пришли к выводу, что есть одно обстоятельство, объединяющее откровения авторов подобных писем с последним словом К. Рыскулбекова на суде. Суть его в том, что настоящему мужчине не подобает стоять спокойно, когда рядом избивают женщин или девушек, и делать вид, что это его не касается. Ибо это — моральная смерть, низведение собственного достоинства до нуля. А посему нет причин сомневаться в правдивости последнего слова Кайрата. Если мы согласимся с оценкой его поступка, выразившегося во вмешательстве в чинимый над беспомощной девушкой произвол как “преступления“, то грош цена нашей морали. А от кого он её защищал — от семиглавого дракона, одноглазого циклопа или хорошо снаряжённого усмирителя толпы — вопрос вторичный.
Я не собираюсь обрушиваться с обвинениями на “пострадавшего” тогда милиционера, ибо он исполнял данный ему командиром приказ. А приказы среди военных людей, как известно, не обсуждаются. Было приказано гнать прочь толпу — исполнитель гнал. Было приказано ловить и усмирять — ловил и усмирял.
Ещё одно обвинение, самое, пожалуй, серьезное, предъявленное Кайрату Рыскулбекову, — это его причастность к обстоятельствам смерти дружинника. В приговоре суда, проходившего с 25 мая по 16 июня 1987 года под председательством члена Верховного суда Казахской ССР Е. Грабарника, есть один момент, вызывающий, мягко говоря, недоумение. Вот, посудите сами: “… Рыскулбеков, Ташенов и лицо, не установленное следствием, с целью умышленного убийства народного дружинника Савицкого подбежали к нему и стали наносить ему удары в жизненно важные органы” (приговор, стр. 5).
Кто это не установленное следствием лицо? И сколько было там таких, как оно? Почему нельзя их обнаружить? А если то самое лицо неизвестно даже следствию, откуда суд может знать, какое у него было намерение в отношении названного дружинника?! И какая есть гарантия тому, что он и подобные ему не есть “волки под овечьими шкурами“? Да, да, я имею в виду провокаторов. В смутные дни декабрьских событий, когда трудно было понять, кто есть кто, имели место случаи, наводящие на мысль о них. К примеру, кто же это, интересно, тогда привёл и оставил на площади машину за номером Ф.Ж. 99—79, принадлежащую воинской части и гружённую ручными дымовыми гранатами и патронами к автомату АК-47? Для чего это было сделано?
Все эти изъяны, допущенные предварительным следствием и проигнорированные судом, перечислялись в кассационных заявлениях в вышестоящие судебные инстанции, обращении в адрес Пленума ЦК. Однако судьба его была предрешена, так что хода к повторному рассмотрению дела не было. Руки высокопоставленных лиц были связаны распоряжением первого заместителя министра юстиции Казахской ССР М. Тетеркина, которое он огласил ещё в начале года (19 января) на заседании коллегии городского суда и которое гласило: “Дела обвиняемых по ст. ст. 60 и 65 на доследование не возвращать, привлечённых к ответственности наказать по всей строгости“. (Из показаний первого заместителя председателя Алма-Атинского горсуда Е. Кананданова и члена горсуда К. Жунусова, которые они дали комиссии М. Шаханова).
… Кайрат узнал, что его помиловали постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 23 апреля 1988 года. Хотя и поздно, но он дождался этого. А особой радости не было…
“… Как вы и сами слышали, расстрел заменили мне двадцатью годами. Такой поворот судьбы кого-то, быть может, обрадовал бы или утешил. Но лично мне это сообщение радости не принесло. Дорогая мама, ты не можешь не понять меня! Мне невыносимо тяжело от мысли, что должен сидеть и сидеть в этой темнице без вины. Одиннадцать месяцев ожидания рокового мгновения истощили меня до предела. У меня не осталось никаких сил. И я не хочу ни за что терпеть двадцать лет мучений…“
Согласно заключению юристов из комиссии М. Шаханова, это короткое письмо написано К. Рыскулбековым в состоянии аффекта, то есть в момент первоначальной реакции на сообщение о замене расстрела двадцатью годами заключения.
Представьте же себе состояние человека, в течение года каждую минуту ожидавшего исполнения приговора в камере смертников и вдруг узнавшего, что пришла не смерть наконец-то, а “милость” в виде 20-летнего срока! 21 мая того же года К. Рыскулбеков погиб в камере № 21 Семипалатинской тюрьмы при весьма загадочных обстоятельствах. И тогда то письмо послужило следствию основанием для закрытия дела о его смерти без дальнейших разбирательств.
Но есть ряд обстоятельств, вынуждающих ставить под сомнение версию о самоубийстве. Кайрат должен был быть отправлен этапом через Караганду в Свердловск. Но первоначальный маршрут оказался почему-то изменён, и он попал в другую тюрьму. За день до рокового события к нему в камеру был пущен шестикратно судимый, отъявленный уголовник Власенко. По мнению советника Латвийской лиги по правам человека, юриста-эксперта В. Богданова, прибывшего в Алма-Ату по специальному приглашению и лично ознакомившегося с делом К. Рыскулбекова, здесь речь может идти только о преднамеренно подстроенной акции.
“Дело К. Рыскулбекова является стержневым в сумме уголовных дел, возбужденных по событиям 1986 года, — пишет он в своей справке, переданной комиссии М. Шаханова. — Поэтому ему уделялось особое внимание… А вот о том, для чего и кому нужна была смерть К. Рыскулбекова, говорить не только можно, но и нужно. То, что смерть К. Рыскулбекова — это социальный заказ, факт практически бесспорный. Его смерть была нужна тем, кто давал добро на искусственное создание уголовных дел в отношении ни в чем не повинных людей. Они были спокойны, когда считали, что рано или поздно приговор будет приведен в исполнение и расстрел К. Рыскулбекова позволит им “похоронить” его дело вместе с ним. Но случилось непредвиденное, Рыскулбеков был помилован и для них возникла реальная угроза разоблачения и возмездия. Вот тогда-то к ним пришла иезуитская мысль: расправиться с Рыскулбековым и таким образом спрятать концы в воду. Как бы то ни было, эта версия имеет больше прав на существование, чем официальная, пытающаяся убедить нас в том, что Рыскулбеков покончил жизнь самоубийством…
То, что предварительное расследование было проведено неполно и односторонне, — факт очевидный. На это указывают:
1. Постановление о возбуждении уголовного дела по факту смерти Рыскулбекова, подписанное прокурором Ильяшенко, которое предопределило ход и направление предварительного расследования, на что указывает невыполнение прокурором требования ст. 90 УПК Казахской ССР (см.: л/д 1 уголовн. дела № 236).
2. Нарушение требований уголовно-процессуального закона при производстве осмотра места происшествия. Так, из протокола осмотра места происшествия от 21 мая 1988 года видно, что:
а) составлялся он без участия следователя;
б) в качестве понятых привлечены осужденные, которые находились в этом же учреждении и зависимость которых от воли и должностных лиц этого учреждения является непосредственной;
в) под ним отсутствует подпись судмедэксперта Шалагаева, который значится в списке лиц, принимавших участие в осмотре места происшествия, а это, как известно, лишает доказательной силы сам этот документ.
3. Необоснованное исключение из числа лиц, могущих быть причастными к смерти Рыскулбекова, его сокамерника, особо опасного рецидивиста Л.К. Власенко. Осуждённый по многим статьям Уголовного кодекса Казахской ССР, он сделал всё от него зависящее, чтобы обеспечить Рыскулбекова всем необходимым для совершения самоубийства. Допрошенный в качестве свидетеля Власенко показал, что верёвку он принёс в камеру для создания системы общения между камерами. Однако следователь не провёл следственного эксперимента, чтобы установить: как он это собирался делать? Оставляя без ответа вопрос, для чего Рыскулбекову нужна была майка, которую якобы ему дал Власенко и на которой потом он был повешен, если у самого Рыскулбекова в сумке, находящейся в камере, было две своих майки?
4. Заключение экспертов, которые так и не смогли дать исчерпывающих ответов на вопросы: когда наступила смерть Рыскулбекова? Сколько он находился в петле? Каков характер происхождения странгуляционной борозды и каким предметом она могла быть создана?..“
Исходя из всего этого, В. Богданов приходит к заключению, что дело это должно быть пересмотрено.
Мне, пишущему данный материал, добавить к этому мнению нечего. Итак, перед вами всё, что автору стало известно к настоящему моменту. И ещё. Я не хотел бы, чтобы сложилось мнение, будто задача материала — представить Кайрата героем или великомучеником. Ибо цель другая — способствовать по мере сил торжеству справедливости. Человеку, уже ушедшему в вечность, установление истины в отношении него на этом свете тоже важно, но не столь значимо, когда это произойдет. Ждать долго не можем и не должны мы, живые. Снятие покрова недомолвок и кривотолков с лика правды ждут не дождутся так долго добивавшиеся ее в различных судебных и правительственно-государственных инстанциях родные Кайрата, младший брат Талгат и отец Ногайбай, живущие в совхозе “Коктерек“, затерянном в Моинкумах, а также и все наши современники, пробуждённые Декабрём 1986 года.
Коммунар ТАБЕЙ,
писатель, член общественно-правовой комиссия Союза писателей Казахстана.
Р. S. 19 марта сего года Прокуратура Республики Казахстан возбудила уголовное дело по факту смерти К. Рыскулбекова.
(0)Dislikes
(0)
Discover more from TriLingua Daniyar NAURYZ
Subscribe to get the latest posts sent to your email.