Николай Ягур. “Чего добиваются баптисты-“инициативники”

В августе 1984 года, под рубрикой “Общество. Религия. Человек“, была напечатана серия из пяти антирелигиозных статей в талдыкорганской газете “Заря коммунизма“. Её автором является член Союза журналистов СССР Николай Ягур. По отзывам людей, хорошо знавших данного репортёра, он был провокатором. Преувеличивал свои способности, но на самом деле был заурядным корреспондентом. По некоторым данным, уже в постсоветское время он шантажировал Героя Социалистического Труда Зылиху Тамшыбаеву (1936-2010) — тёщу небезызвестного демагога Серика Абдрахманова — на которую он имел компрометирующие сведения. Однако и от змеиного яда есть польза. Мы благодарны славянину Николаю Ягуру, ныне являющемуся жителем Псковской области, за его вклад в атеистическую публицистику.

В посёлке Кировский действует несколько религиозных объединений различных церквей и течений. Одно из них — община так называемых сторонников Совета церквей евангельских христиан-баптистов (СЦЕХБ), или, как их ещё именуют, баптистов-«инициативников».

Численность общины — 130 человек. Руководители — старший пресвитер Алма-Атинской и Талды-Курганской областей А. Л. Гартвих, 1942 года рождения, столяр СпецПМК-1 пресвитер Д. П. Кригер, 1918 года рождения, пенсионер, старший регент В. Я. Кригер, 1954 года рождения, шофёр комбината коммунальных предприятий, дьякон А Р. Миттельштет, 1929 года рождения, плотник совхоза имени 50-летия Казахской ССР. От регистрации общины в органах государственной власти руководители отказываются, ссылаясь на то, что это «противно богу». Молельного дома община не имеет и поэтому постоянно меняет места сборов для «братского общения».

В общине СЦЕХБ действовала так называемая «воскресная школа». назначение которой — организованное обучение детей религии. Состав обучаюшихся дифференцирован по возрасту.

Младшая группа — дети от шести до 12 лет. Руководитель — Р. И. Вайс, 1952 пода рождения, рабочий полигона ЖБИ.

Средняя группа — подростки от 12 до 16 лет. Руководители — В. А. Шиллер, 1959 года рождения, шофёр санэпидстанции, и И. И. Обердерфер, 1953 года рождения, рабочий полигона ЖБИ.

Старшая группа — молодежь от 16 лет до времени вступления в брак. Руководители — В. Н. Гильдебрандт, 1953 года рождения, рабочий полигона ЖБИ, и А. А. Шиллер, 1962 года рождения, рабочий участка электросетей.

Специального религиозного образования руководители групп не имеют. Образовательный уровень в пределах полной и неполной средней школы.

Общая численность обучающихся здесь более 80 человек. Контингент — в основном дети дошкольного, младшего, среднего и старшего школьного возраста, а также работаюшая молодежь. Собирались по разным адресам у членов общины, постоянно меняя места проведения занятий.

Руководители обшины и учебных групп тщательно следили за тем, чтобы случаи сбора обучающихся как можно реже попадали в поле зрения местных органов государственной власти. Бытовые условия в помещениях, где проводились занятия, не соответствовали санитарным правилам. В процессе обучения дети и молодежь читали и разучивали рассказы, стихи, песни и ставили инсценировки религиозного содержания, выступали с ними перед взрослыми верующими, слушали проповеди, проводили дискуссии (в старшей группе), выполняли домашниө задания, часто выезжали в другие общины для встреч со сверстниками.

Руководители общины регулярно получают, хранят и используют в своей проповедческой деятельности нелегальную религиозную литературу, порочащую советский государственный и общественный строй.

Какие же нарушения социалистической законности кроются в перечисленных выше фактах деятельности руководителей и активистов общины СЦЕХБ? Ответить на этот вопрос тем более необходимо, что руководство общины склонно иногда объяснять свои противоправные действия тем, что оно якобы не слишком хорошо разбирается в советском законодательстве о культах. Сразу отметим что, во-первых, это не соответствует действительности (представители местных органов власти не раз знакомили активистов общины с законодательством о культах, однако они упорно ссылаются на «незнание» законов, поскольку это, конечно, удобный предлог для систематического нарушения законности), а во-вторых, незнание закона не освобождает человека от ответственности перед ним.

Кроме того, руководители общины всячески ограждают свою паству от ознакомления с законодательством о религиозных культах. Почему? Да потому, что очень не хотели бы, чтобы в душах рядовых верующих были посеяны семена сомнения относительно правильности действий руководства общины. Закон-то гуманен и справедлив, а верующим пытаются втолковать обратное.

Какие же законы нарушают руководители общины сторонников Совета церквей евангельских христиан-баптистов?

Во-первых, Положение о религиозных объединениях в Казахской ССР, утвержденное Указом Президиума Верховного Совета Казахской ССР от 26 марта 1976 года. Положение это гласит: «Религиозные объединения верующих граждан всех культов на территории Казахской ССР регистрируются (здесь и далее выделено автором — Н. Я.) в виде религиозных обществ или групп верующих». И далее уточняется: «Религиозное общество или группа верующих могут приступить к своей деятельности лишь после принятия решения о регистрации общества или группы верующих Советом по делам религий при Совете Министров СССР».

Такого решения община баптистов – «инициативников» не имеет, так как учредители ее не обращались с ходатайством о регистрации общины и об открытии молитвенного здания.

Таким образом, данное религиозное объединение поставлено действиями его учредителей вне закона и не может пользоваться защитой государства. А ведь регистрация общины в соответствующих государственных органах (и её руководители не могут не знать этого) является важным условием обеспечения нормальной деятельности любого религиозного объединения. Акт регистрации ставит верующих граждан под защиту государства, охраняющего свободу отправления религиозных культов.

Регистрация — единственный путь, ведущий к созданию правильных, построенных на принципах обоюдного соблюдения законности взаимоотношений между государством и церковью.Ну, а если этого нет, то нет и правильных взаимоотношений. И фраза, оброненная активистом общины А. А. Шиллером на одном из заседаний административной комиссии при Кировском райисполкоме о том, что «вы притесняете законно», лишний раз свидетельствует о ненормальности этих взаимоотношений и подтверждает, что руководство общины сознательно не признает законодательство о культах. Никто, конечно, не притесняет верующих граждан из общины СЦЕХБ. От них требуют лишь одного— уважать и соблюдать законы государства, гражданами которого они являются.

Далее. Важнейшей материальной гарантией осуществления свободы совести является предоставление религиозным обществам молитвенных зданий и культового имущества в бесплатное пользование по договорам, заключенным между органами власти и церковным обществом. Кроме того, религиозным объединениям, их центрам дано право аренды, строительства и покупки строений для своих нужд. Строения эти должны удовлетворять строительным нормам и санитарным правилам.

Отказываясь от регистрации, руководители общины СЦЕХБ тем самым отказывают остальным членам общины в возможности нормально удовлетворять свои религиозные потребности, вынуждая их постоянно менять места сбора, собираться в помещениях, не приспособленных для этого. При этом, кроме того, нарушаются требования которые предусматривают, что религиозные обряды «в квартирах и домах верующих допускаются с особого каждый раз разрешения исполнительного комитета районного городского Совета народных депутатов». Отметим, что это правило имеет силу даже и тогда, когда религиозное объединение зарегистрировано.

Во-вторых. Учредители общины СЦЕХБ грубо нарушают Декрет Совета Народных Комиссаров от 23 января 1918 года «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» с изменениями и дополнениями, внесенными в него в дальнейшем, которые запрещают проведение занятий по обучению религии несовершеннолетних в любой форме, кроме обучения родителями своих детей частным образом с соблюдением установленных правил.

Статья 52 Конституции СССР гласит: «Церковь в СССР отделена от государства и школа — от церкви». Основы законодательства СССР и союзных республик, в том числе и Казахской ССР, о народном образовании предусматривают «светский характер образования, исключающий влияние религии». Обучение и воспитание в советской школе носит научный, диалектико-материалистический, атеистический характер.

Положение о религиозных объединениях запрещает «организовывать как специально детские, юношеские, женские молитвенные собрания, так и общие библейские, литературные, рукодельнические, трудовые, по обучению религии и тому подобные собрания, группы, кружки, отделы, а также устраивать экскурсии и детские площадки, открывать библиотеки и читальни»… Почему закон запрещает эту деятельность? Да потому, что она входит в функции государства, а не церкви.

Игнорируя эти требования советских законов, руководители общины СЦЕХБ, грубо вмешиваясь в функции государства, создали так называемую «воскресную школу» по обучению несовершеннолетних религии.

Активистов общины не очень-то заботит развитие этих детей. Часто собирая их на занятия в «воскресной школе» в помещениях, не отвечающих санитарным правилам, они тем самым наносили ущерб их физическому развитию. Кроме того, будучи не в состоянии усваивать две программы сразу — религиозную и школьную, дети, как правило, плохо успевают в школе, отстают в своем интеллектуальном развитии. Верующие всячески пытаются отвлечь детей от участия в жизни пионерской, комсомольской и иных организаций, а то и прямо запрещают детям вступать в их ряды. Попросту говоря, крадут у собственных детей счастливое детство, втискивая его в прокрустово ложе религиозных догматов, зачастую совершенно непонятных для детского разума.

Уголовный кодекс Казахской ССР за нарушение законов об отделении церкви от государства и школы от церкви предусматривает строгую ответственность.

И наконец, в-третьих. Доподлинно установлено, что руководители общины СЦЕХБ получают по нелегальным каналам, хранят и используют в своей проповедческой деятельности подпольную литературу религиозного содержания, порочащую советский государственный и общественный строй. За распространение и хранение литературы такого содержания Уголовный кодекс Казахской ССР также предусматривает строгую ответственность.

О том, что кроется за подобными действиями баптистов – «инициативников», куда тянутся корни их экстремизма, какие цели при этом преследуются и кому на руку деятельность сторонников Совета церквей евангельских христиан баптистов, мы расскажем в следующих материалах.

Кто же они такие, баптисты-«инициативники»?

Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к общедоступным источникам, ознакомиться с которыми может каждый человек, в том числе и верующий, в любой библиотеке.

Баптизм, первоначально как протестантская секта, появился в начале XVII века в Голландии, а затем в Англии. Это время зарождения капиталистических общественных отношений и появления класса буржуазии. Идеология раннего баптизма и была выражением социальных устремлений радикальной части мелкой буржуазии, требовавшей отделения церкви от государства, религиозной свободы.

(В СССР, как известно, эти вопросы были решены в первый же год существования Советского государства декретом СНК от 23 января 1918 года «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Причём не по инициативе верующих, а по инициативе Советской власти. Ныне действующая Конституция СССР, созданная на основе преемственности, в полной мере не только сохраняет принцип свободы совести, но и развивает и углубляет его. Однако, как мы уже показали и покажем ещё ниже, сторонники СЦЕХБ, в полной мере используя конституционные гарантии свободы совести, сами встали на путь вмещательства церкви в дела государства).

В дальнейшем баптизм оформился в крупную протестантско-буржуазную церковь, организации которой имеются во многих странах.

Церковь ЕХБ в её современном виде начала формироваться в нашей стране в 1944 году, когда объединились секты баптистов и евангельских христиан. В 1945 и 1947 годах в результате так называемого «Августовского соглашения» к Союзу евангельских христиан-баптистов присоединилась часть общин пятидесятников (христиан евангелической веры) и евангельских христиан в духе апостолов. В 1963 году к нему примкнули братские меннониты.

Не делая далеко идущих выводов, тем не менее отметим, что процесс объединения этих религиозных организаций проходит в рамках попыток идеологов протестантизма объединить различные протестантские церкви и секты в общемировом масштабе. Именно с этой целью в 1946 году и был создан Всемирный совет церквей. В этой связи не следует забывать о том, что протестантам наряду с католиками, мусульманами, реакционными империалистическими кругами, ревизионистами и т. д. отводится важное место в едином антикоммунистическом фронте, усилия к сколачиванию которого прилагает сейчас буржуазно-религиозная пропаганда.

Но вернемся к евангельским христианам-баптистам. Церковь ЕХБ в СССР отличается многонациональным составом. Церковь возглавляет Всесоюзный совет евангельских христиан-баптистов (ВСЕХБ). Он имеет свой печатный орган — журнал «Братский вестник», выходящий один раз в два месяца, а также издаёт Библию, Новый завет, Симфонию, сборники духовных песен, календари и другую религиозную литературу на нескольких языках. Подготовка церковных кадров ведется через заочные библейские курсы, открытые в 1963 году. Вся эта деятельность осуществляется в рамках действующего законодательства о религиозных культах. Советская власть не чинит ей никаких препятствий.

Это и понятно, ведь руководство ВСЕХБ стоит на позициях лояльного отношения к Советскому государству, стремится к соблюдению законов о религиозных культах, поскольку оно не может не учитывать влияния, которое оказывает на верующих советский образ жизни, социалистическая действительность, научный и культурный прогресс. Отсюда, в частности, проистекают попытки идеологов баптизма сблизить социально-нравственные идеалы христианства и коммунизма.

Любопытно отметить, как своеобразно стараются использовать эти попытки в своих целях сторонники СЦЕХБ. Они пытаются самочинно устанавливать нормы взаимоотношений государства и церкви, мотивируя свои действия именно тем, что идеалы христианства и коммунизма якобы совпадают.

Так, один из активистов кировской общины СЦЕХБ И. К. Нейфельд на вопрос о том, почему он и его единоверцы не признают законов о религиозных культах, стал демагогически рассуждать о том, что поскольку нравственные ценности христиан и коммунистов якобы имеют много общего, то они, баптисты, безусловно признают все советские законы. Все, кроме тех, которые регулируют отношения государства и церкви. Но это, мол, происходит потому, что именно эти законы никак не укладываются в нормы христианской морали, противоречат вероучению баптистов-«инициативников».

Очень интересно! Можно подумать, что признание или непризнание законов государства верующими гражданами зависит лишь от того, в какой мере совпадают этические ценности государства с ценностями религиозной морали. Можно подумать также, что не церковь существует в государстве, а государство в церкви, и гражданину Нейфельду и иже с ним дано поэтому право самочинно решать, какие законы для них «подходят», а какие нет.

Между тем стоило бы только И. К. Нейфельду заглянуть в Конституцию СССР и он бы прочёл, что она не только гарантирует ему и другим гражданам свободу совести и равенство перед законом «независимо от происхождения, социального и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, языка, отношения к религии», но и налагает на него, как и на остальных верующих и неверующих граждан, важнейшую обязанность — неукоснительно соблюдать советские законы и действующие в нашем обществе правовые нормы. Все без исключения, а не выборочно.

Представим на миг, что бы случилось, если бы в обществе восторжествовала индивидуалистическая, анархистская психология, за которую ратует гражданин Нейфельд. Являлось бы в таком случае государство государством? Вероятно, это было бы уже не государство с единством прав и обязанностей его граждан, а царство анархии с разгулом эгоистических устремлений и страстей. Очень бы трудно жилось в таком обществе гражданину Нейфельду. Кто бы мог его тогда защитить, если бы каждый творил всё, что захочет?

Церковь осуществляет свою деятельность в обществе, а «жить в обществе, — писал В. И. Ленин, — и быть свободным от общества нельзя». Лишь самые реакционные служители церкви вместе с зарубежными антисоветчиками требуют того, чтобы религиозным объединениям и их членам в нашей стране предоставлялась возможность действовать так, как им заблагорассудится. Это требование совершенно неправомерно, и Советское государство пойти на это не может. Оно, как и любое другое государство, предоставляет своим гражданам право исповедовать любую религию при условии, что отправление данного религиозного культа не сопряжено с нарушением законов, с посягательством на права других граждан и не наносит вред здоровью людей. Исходя из этого и существуют законы, определяющие положение религиозных организаций. Аналогичные законы действуют во всех странах.

Например, в статье 14 конституции Бельгии говорится, что свобода вероисповедования и отправления религиозного культа «гарантируется с условием пресечения правонарушений, совершённых при осуществлении этих свобод». Конституция Японии признаёт свободу вероисповедания «в пределах, совместимых с общественным спокойствием и порядком, а также с обязанностями подданных». В конституции Швейцарии сказано, что осуществление гражданских и политических прав никоим образом не может быть ограничено предписаниями или условиями церковного или религиозного характера.

Впрочем, гражданин Нейфельд насколько неоригинален в своих рассуждениях, настолько и неискренен. Его «брат во Христе» В. Н. Гильдебрандт был в этой же беседе гораздо откровеннее. На вопрос о том, почему руководство общины не желает регистрировать объединение, ответил прямо: «Не хотим излишнего контроля за нашей деятельностью».

Что кроется за этим высказыванием? Чего боятся баптисты-«инициативники», говоря о мифическом «излишнем контроле»? 0б этом пойдёт речь далее.

Чего же боятся баптисты-«инициативники», говоря о мифическом «излишнем контроле»? Что они пытаются скрыть?

Чтобы ответить на эти вопросы попытаемся вскрыть корни экстремизма, который проявляется в деятельности некоторых религиозных объединений, и в частности тех же баптистов- «инициативников». В этой связи будет небезынтересно выслушать мнение специалиста в области религоведения, председателя Совета по делам религии при Совете Министров СССР В. А. Куроедова.

Подавляющее большинство духовенства в СССР, пишет он, правильно понимает законодательство о религиозных культах, соблюдает его, проявляет политическую лояльность к социалистическому строю, поддерживает внешнюю и внутреннюю политику Советского государства. Однако у нас есть ещё религиозные экстремисты — церковные и околоцерковные, преследующие карьеристские, корыстные цели, нередко одержимые тщеславием.

Они пытаются обойти закон, возбудить у верующих недовольство политикой Советского государства и Коммунистической партии в отношении религии и церкви. Наиболее фанатичные служители культа пытаются активизировать церковную жизнь нерелигиозным путём, действуют в этих целях противозаконными, провокационными подстрекательскими методами, разжигая фанатизм у веруюших.

Стремясь удержать верующих, сделать их послушным орудием, экстремисты прежде всего прилагают все усилия к тому, чтобы оградить «паству» от влияния социалистической действительности. Они хотели бы создать некую стену отчуждения между веруюшими и неверующими, сплотить своих последователей в замкнутую корпорацию «избранных служителей веры», в своеобразный «миссионерский орден», воинствующий по отношению к «миру», а также к тем верующим, которые стоят на лояльных позициях к социалистическому строю, поддерживают программу строительства коммунизма.

Например, тот же В. Н. Гильдебрандт, являющийся одним из руководителей «воскресной школы», на вопросы о том, почему он взялся за такое противозаконное дело, как организованное обучение детей религии, не без апломба ответил: «Вера проявляется в деяниях!» Ему и другим баптистам – «инициативникам» очень хотелось бы в своей общине «зрить младые лица». А для этого, считают они, все средства хороши, в том числе и противозаконные, благо что рядом есть такие духовные наставники, как И. К. Нейфельд, готовые «доказать» богоугодность противозаконных действий.

Именно в призывах и действиях баптистов-«инициативников» религиозный экстремизм нашел особенно отчетливое выражение. Но кто они такие, откуда взялись?

В начале 60-х годов в Союзе ЕХБ произошел раскол, в результате которого и выделилась так называемая инициативная группа. Позже она оформилась в Совет церквей евангельских христиан-баптистов. Вожаки этой группы с первых же шагов повели себя как оголтелые фанатики, не признающие законов нашей страны. Они заявили, что их цель — «духовное возрождение».

Сторонники этой оппозиционной группировки ищут выход из кризиса веры на путях религиозного экстремизма, сознательного нарушения законодательства о религиозных культах. Игнорируя объективные причины процесса секуляризации, «инициативники» объявили «корнем зла» советские законы о религиозных культах, «безбожную политику» Советского государства, а ответственными за «угасание веры» — руководство законно действующего религиозного центра — Всесоюзного совета евангельских христиан-баптистов, призывающего верующих выполнять законы.

Баптисты – «инициативники» пытались возбудить среди верующих недовольство нашим законодательством о религиозных культах, в частности выдвинули требование его полной отмены, и вообще заявили, что подчинение любым советским законам оправдано лишь в той мере, в какой последние не противоречат правилам баптистской церкви, а не наоборот. Они потребовали неограниченной пропаганды религии не только в молитвенных домах, но и на улицах, площадях, в парках, во всех местах массового скопления людей, попытались присвоить себе право воспитания и образования детей. «Инициативники», таким образом, встали на путь вмешательства в функции государства, посягательства на права и свободы граждан нашей страны.

«Инициативники» самочинно объявили себя духовным центром всей баптистской церкви и потребовали смещения руководства ВСЕХБ, попутно преследуя в данном случае определенные меркантильные и карьеристские цели. «Раскольникам» разъяснили, что вопрос о том, кому возглавлять религиозную организацию, решают сами верующие и вмешиваться в это дело государственные органы не могут. Таково веление закона.

Действия баптистов-«инициативников» были резко осуждены общественным мнением. Местные советские органы, общественные организации терпеливо разъясняли им недопустимость противозаконной деятельности. Большая часть верующих, вовлеченных в эту группу, поняла, куда её тянут вожаки-фанатики, и порвала с ними. Однако часть главарей не вняла никаким разъяснениям и после того, как все предупредительные меры были исчерпаны, их пришлось привлечь к ответственности. Не за веру в бога, не за религиозные убеждения, а за конкретные нарушения законов. В советском законодательстве нет и никогда не было ни одной нормы, предусматривающей наказание за религиозные убеждения, как, впрочем, и за другие убеждения. К ответственности привлекаются лишь люди, нарушающие советские законы или подстрекающие к этому других.

Натолкнувшись на решительное противодействие в своей откровенно противозаконной деятельности со стороны общественности и советских органов, баптисты- «инициативники» значительно изменили свою тактику за истекшие два десятилетия. Отказавшись от прямых антиобщественных выступлений, они стали всячески маскировать свою неблаговидную деятельность.

Пример тому — деятельность кировской общины СЦЕХБ. Многие черты экстремизма тут сохранились и всячески культивируются. Среди них — непризнание законов о религиозных культах, попытки всячески конспирировать свою деятельность в том числе функционирование «воскресной школы», постоянные изменения мест сбора для «братского общения», неожиданные экскурсии на природу, с той же целью раздувание слухов среди членов общины о каких-то преследованиях активистов общины со стороны местных органов власти, а также использование нелегальной религиозной литературы.

О последней следует сказать особо.

Содержание этой литературы не оставляет никаких сомнений относительно её политической направленности, а именно: манипулируя «фактами» якобы устраиваемых государственными органами гонений за веру, «посеяв» в душах верующих недовольство законодательством о религиозных культах, поставить единоверцев в оппозицию обществу, сорвать их активное участие в коммунистическом строительстве.

А то что такая литература широко используется руководителями общины, не вызывает никаких сомнений.

9 апреля 1984 года у одного из руководителей общины Д. П. Кригера было изъято несколько брошюрок. Факты в них подобраны и сгруппированы таким образом, что любой даже самый малообразованный верующий не может не прийти к выводу о существовании «гонимых и преследуемых за имя Христово». Таким образом невольно создается впечатление, что привлеченные к ответственности верующие привлечены к ней не за конкретные нарушения законов, а за веру, за свои религиозные убеждения.

И только однажды мнимая объективность и беспристрастность анонимных авторов сходит с них как кожа со змеи во время линьки. Они дают наставления своим корреспондентам о том, как нужно информировать и какие именно факты их интересуют, подчеркивая, что «братство нуждается в обобщенной, своевременной и точной информации о фактах гонений на местах …» И сразу становится понятным, что изданием брошюр руководит опытная и изощрённая в клевете на советский строй рука.

Становится понятным и то, почему отказываются регистрировать общину в государственных органах её руководители. Совсем не потому, что это «противно богу», а потому, что это благовидный предлог скрывать свою неблаговидную деятельность. Ведь встав на позиции лояльного отношения к государству, руководители общины были бы вынуждены отказаться от своих противозаконных действий. Они были бы обязаны проводить все свои мероприятия открыто, а не тайком, как это происходит в настоящее время. (Зачем маскировать свою деятельность людям, которым нечего скрывать?). Они, в конце концов, отказали бы тем самым себе в удовольствии рядиться в тогу «преследуемых и гонимых» и — боже упаси!— потерять влияние на свою паству.

Особое место баптисты-«инициативники» отводят работе с детьми и молодежью. Об этом — в следующих публикациях.

«Все готовы собраться вокруг Христа в жизни будущей, — упрекает своих единоверцев один из идеологов баптизма Генри Друммонд. — Но кто хочет сделать это теперь же? Кто? Где желающие жить для Христа? Смерть и вечность придут в своё время. Христос же ожидает, чтобы мы посвятили Ему свою жизнь сейчас!» Действительно, где найти желающих жить для Христа сейчас, а не готовых только, чтобы собраться вокруг него «в жизни будущей», то есть на том свете? Таких желающих мало, очень мало, и для того, чтобы их стало больше, «инициативники» особое внимание уделяют детям и молодежи, то есть тем, кто легче, чем другие, может поддаться на вкрадчивое слово «старшего брата».

«Братский совет молодым христианам» (документ баптистов-«инициативников», основанный, как они пишут, «на библейских и евангельских образцах, на священном писании, на божественных принципах») рекомендует молодым верующим полную духовную изоляцию от мира, духовный аскетизм, проведение «яркой границы между богом и миром сим». Верующая молодежь призывается к строгой дисциплинированной организации, где необходимы фискательство и слежка друг за другом. «Для того, чтобы среди христианской молодежи царил мир и согласие, необходимо внимательно наблюдать друг за другом, — наставляет этот документ, — с терпением и любовью увещевать малодушных, капризных, своенравных, самолюбивых и т. д. девиц и юношей», а если «исправить таковых не удаётся, то устранить их из общины…» В среде баптистских экстремистов в последнее время наблюдается тенденция к созданию баптистского союза молодежи, так называемого бапсомола.

В некоторых сектантских группах «пророки» и «пророчницы» призывают верующих отказываться от всех земных благ, настраивают своих детей с малолетства на полный разрыв с окружающим миром. Подобным чудовищным индивидуализмом всегда страдала мелкая буржуазия, особенно клерикально настроенная. И «пророки и пророчицы» донесли психологию мелкобуржуазного индивидуализма до наших дней.

Так что не будем забывать, из недр какого класса всплыла на поверхность истории идеология баптизма. Именно оттуда тянутся в сегодняшний день корни религиозного экстремизма. Он — специфический рецедив мелкобуржуазной индивидуалистической, анархистской психологии, искусно прячущийся под религиозной оболочкой. Этот рецидив проявляется то в амбициозных устремлениях главарей баптистов-«инициативников» к главенству во ВСЕХБ, а попутно и в стремлении жить получше своих единоверцев, то в том, чтобы заставить верующую молодежь «посвятить свою жизнь Христу» всю без остатка, пойти на полный разрыв с окружающим миром, лишить земного счастья, обречь на бесплодное и напрасное ожидание «будущей жизни».

Конечно, такая перспектива устраивает не всю молодежь, активно приобщаемую к вере. Вот, скажем, Иван Шлать, водитель Кировского автотранспортного предприятия. Ему 22 года, посещал молитвенные собрания с семилетнего возраста до 16 лет, а потом неожиданно бросил: «Не хочу, и всё!». Но почему он всё-таки перестал посещать «братские общения», не поддался на увещевания набожной матери и настойчивые приглашения обратно? Как он сам объясняет, ему не понравились религиозные ограничения, захотелось «жить как все», как его сверстники — ходить в кино, смотреть телевизор, быть свободным в своих поступках. Да и, наверное, пример старшего брата сыграл не последнюю роль — тот в своё время тоже перестал «ходить» на молитвенные собрания: тоже не пришлись по душе всевозможные запреты. Нельзя скидывать со счетов и влияние ребят-сверстников.

А вообще-то Иван, как он сам признался, «никогда не задумывался над тем, почему перестал посещать молитвенные собрания». «Не захотел, и всё!».

Не захотел, и всё… Конечно же, так не бывает. Мотивы и причины всегда есть. Просто они не всегда лежат на поверхности, не всегда осознаются людьми, особенно теми, кто не привык докапываться до истоков своих поступков. А кроются они, эти причины и мотивы, в окружающей действительности, исподволь и впрямую оказывающей свое влияние на формирование личности и её поведение.

Вспомним ещё раз известное ленинское положение: жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Невозможно «уберечься» от его влияния, как бы ты даже ни старался. Тем более это невозможно в современном обществе с его обилием коммуникативных связей, где человек буквально опутан общением с окружающим миром. Печать, радио, телевидение, литература, искусство, многочисленные контакты с окружающими — лавина информации. И львиная доля этой информации носит научный, диалектико-материалистический, атеистический характер.

Какое уж тут «не захотел, и всё!».

Другое дело, что эта информация не всегда переплавляется в убеждения. Для этого нужны работа разума, влияние умных педагогов. Поэтому, когда Иван Шлать не без доли рисовки подвёл черту в нашей беседе, заявив, что у него «вообще нет никаких убеждений — ни религиозных, ни атеистических», это означало одно: он ещё не привык критически оценивать все, что видит и слышит, был обойден вниманием толковых наставников. Оттого-то и протест его против религиозных догматов и ограничений был стихийным, неосознанным. Путы стесняли его, и он разорвал их.

Но что дальше? Как распорядиться обретённой свободой?

Ответ на эти вопросы не так прост, как это может показаться на первый взгляд. У человека, отошедшего от религии таким вот манером, как это сделал И. Шлать, всегда есть при выборе образа дальнейшего поведения альтернатива: «или-или». И тут нам, атеистам, есть над чем хорошенько подумать и так же хорошо поработать.

Дело в том, что освободившись от пут религиозных установлений, отдельные бывшие верующие вдруг начинают вести себя так, словно вообще не существует никакой морали, никаких нравственных ограничений. Начинают пить, сквернословить, дебоширитъ, вести аморальный образ жизни. Кстати, есть такие и в Кировском районе. И церковники тут как тут. «Вот, —указуют они дрожащим от негодования перстом на падшего. — Вот она ваша мораль! Вы этого добиваетесь?» И начинают перечислять, какие хорошие они сами. Не пьют, не курят, не прелюбодействуют, не крадут, не…

Прекрасно, граждане! Мы, атеисты, тоже боремся за это. Но основание под нашими и вашими этическими ценностями разное. У вас — страх не попасть на «тот берег, где Спаситель ожидает». У нас — убеждённость, что человек достоин, может и будет жить в счастье и мире по эту сторону бытия.

Но страх — слишком зыбкое основание для веры. Не оттого ли так слаба и чахла ваша религиозная мораль? Мы, атеисты, если уж воспитали человека всерьез, то уверены: он не изменит нашим принципам ни при каких обстоятельствах, не предаст, не отступит, выдержит. А член вашей общины, стоит только ему шагнуть за её пределы и ощутить свободу, вдруг оказывается беспомощен, слаб и убог.

И ещё. Ваша мораль, граждане баптисты-«инициативники», корпоративна. Наша же — всеобща. Если кто-то нарушает ваши предписания, вы просто выставляете его за дверь общины. У нас же так не делают. Не принято. Это противоречит нашим нравственным принципам. Мы боремся за нравственное здоровье всего общества и каждого человека в отдельности. Случаются, конечно, и промахи, и упущения, и неудачи: жизнь сложна и человек не прост. Но мы боремся и верим в человека. Надеемся, что и Ивану Шлатю кто-то протянет руку и поможет сделать второй шаг, чтобы он не дал повода вашему злорадству. Надо надеяться, в автотранспортном предприятии найдутся такие люди.

Мне удалось встретиться и побеседовать с одной из бывших «учащихся» бывшей «воскресной школы». Не называю ее имя потому, что на встречу со мной она согласилась лишь при условии, что не назову в газете не только имени, но и средней школы, где она учится. Я пообещал и слово свое держу, памятуя об одном из золотых правил медиков: «не навреди!», которое применимо и к нашей профессии. У девушки ведь вся жизнь ещё впереди…

Итак, назовем ее Мартой. Марта — отличница, что, по свидетельству педагогов, крайне редко случается с верующими детьми, не успевающими усваивать две программы сразу — школьную и религиозную. Когда готовился этот материал, она была выпускницей, причём вполне могущей претендовать на золотую медаль. Правда, кое-кто был не уверен, было бы это правильно и справедливо, если бы ей вручили эту медаль. Она ведь дается не только за отличные знания, которыми в общем-то можно набить голову чисто механически. Знания ведь должны к моменту окончания школы в какой-то степени переплавиться в убеждения. Недаром же документ об окончании средней школы именуется у нас аттестатом зрелости. Гражданской, разумеется, а не религиозной. Вправе ли мы вручать такой документ верующим, проводящим «яркую границу между богом и миром сим», проповедующим полную духовную изоляцию от мира и фактически поставивших себя в эту изоляцию? Но с другой стороны, вправе ли мы усиливать эту изоляцию, лишая верующего выпускника аттестата зрелости или медали и сея тем самым в его душе обиду на общество и сжигая перед ним все мосты обратно, к обществу?

Вопрос этот далеко не риторический. Я знаю сторонников как того, так и другого мнения. Администрированием этот вопрос не решить. Атеистическое воспитание вообще не терпит суеты, поспешности, а тем более нажима. Только навредить можно, оттолкнуть верующих. Словом, тут есть над чем хорошенько подумать…

Что же касается Марты, то вопрос с медалью разрешился естественным образом. К сожалению, она получила на экзамене по истории четверку и уже не могла претендовать на «золото».

Но вернемся к беседе. Чем чёрт не шутит, подумалось, может быть, в душе Марты каким-то невероятным, чудесным образом уживаются атеистические убеждения и убеждения религиозные? И я спросил у Марты, как это ей удается получать хорошие отметки, а значит и знания, по предметам, которые все до единого формируют научное мировоззрение.

Она помолчала, потом, комкая в дрожащих от волнения руках платочек (видимо, очень боялась сказать что-нибудь не то), тихо произнесла: «Всё от бога. Так было угодно богу, если он вложил в меня способности к учебе». «А в бога вы верите искренне?» — спросил я. «Да, — ответила Марта, — я давно укрепилась в вере». «Так, значит, вы просто механически заучиваете?» «Я лучше других схватываю, что говорят учителя и о чём пишут учебники».

Что ж, никаких чудес на свете не бывает. Не могут в одной душе уживаться два миропонимания. Какое-то одно главенствует, напрочь вытесняя другое. Или заставляя его жить по соседству жалкой тенью, механической копией. Но всё равно было жаль Марту. Скольких физических и душевных сил стоило ей заставлять себя жить как бы в двух измерениях, раскладывая в уме по «полочкам» знания: это — от бога, а вот это — из учебников. Не каждый выдержит такое «раздвоение личности». Но, видимо, способности, энергия, честолюбие молодости, желание не огорчать ни набожных родителей, ни атеистов-учителей помогали ей преодолевать этот душевный дискомфорт. А вдруг Марта надумает поступить в вуз? Ведь это ещё пять лет чудовищных усилий в попытках соединить несоединимое! Достанет ли сил?

И я спросил Марту, что она собирается делать после окончания школы, ведь у нее отличные способности, которые нужно развивать. «Пойду на стройку, штукатуром», — прозвучало в ответ…

Что было сказать этой понуро сидящей и по-своему образованной девочке? Сказать, что это просто неразумно — потратить столько времени и сил, чтобы стать без пяти минут золотым медалистом и тут же равнодушно отвернуться от манящих радужных перспектив — от дальнейшей учебы, работы по призванию, полнокровной жизни? Отказаться от всего этого ради иссушающего душу «служения Христу», ради беспросветного прозябания под «сенью бога»?

Конечно, мог сказать я, ты, Марта, можешь стать штукатуром, и даже, может быть, неплохим. Это твоё право. В нашем обществе всякий труд почётен и на всяком поприще можно достичь высот. Но сможешь ли ты достичь этих высот, став штукатуром или, надумав всё-таки поступить в институт — врачом, педагогом или кем другим? Сомневаюсь. Ведь для того нужно, чтобы человек работал творчески. Но зачем творить для мира, интерес к которому в твоей душе вытравили «отцы церкви»? И будет ли эта работа доставлять тебе радость? Ведь это «мирская» радость, а значит вон её из сердца — она греховна и противна богу!

Да, мог бы сказать я, ты будешь как твои «старшие братья» добросовестным, исполнительным, покладистым работником — но не больше того. Конечно, это неплохо. Но как этого мало! Как этого совершенно недостаточно для жизни, в которой человек должен быть творцом! По крайней мере, мы, коммунисты, добиваемся именно этого. Мы хотим, чтобы человек хорошо жил и был счастлив здесь, на земле, а не считал эту жизнь «переправой к тому берегу, где Спаситель ожидает, открыв объятья с нетерпеньем», как это утверждается в ваших религиозных стихах.

Что было сказать Марте? И поняла бы она меня? Слепая вера в её душе торжествовала над здравым смыслом.

Пока существует религия, человек всегда будет стоять перед выбором — жить, создавая счастье здесь, на земле или жить —не живя, а лишь уповая на «будущую жизнь» по ту сторону бытия. Что выбрать — это право свободной совести каждого. Марта выбрала второй вариант. Точнее, за неё выбрали, пока она была ребенком-несмышлёнышем. И если Марта когда-нибудь поймет это, простит ли она тех, кто лишил её права выбора? Марта в начале своего жизненного пути, и хочется надеяться, что острый ум и пока ещё чуткое сердце помогут ей разобраться в себе, увидеть, где правда, а где ложь «во спасение», отсеять зерна от плевел, найти достойное применение своим способностям.

Больше мне ничего не удалось услышать от Марты. Она отвечала или односложно, или вообще отказывалась отвечать на вопросы. Единственное о чём она хотела узнать от меня, это было — правда ли, что её отца грозятся «посадить»? Я спросил, кто это распускает такие нелепые слухи. Но Марта не ответила на этот вопрос. Впрочем, можно догадаться — кто. Её отца не раз вызывали в комиссию по контролю за соблюдением законодательства о культах и предупреждали о недопустимости противозаконных действий. И каждый раз после этого в среде верующих начинали упорно циркулировать слухи о якобы готовящихся репрессиях против руководителей общины.

Я внимательно ознакомился с протоколами комиссии по контролю за соблюдением законодательства о культах и административной комиссии при райисполкоме, встречался с ответственными работниками советских органов и могу засвидетельствовать, что подобных угроз не было и быть не могло. Были только неоднократные попытки убедить руководителей общины зарегистрировать своё объединение, отказаться от противозаконной деятельности. Были административные взыскания за вполне определенные правонарушения. Хотя, как мы показали это выше, поступки руководителей общины подпадают под действие законов не только об административной ответственности.

Но Советская власть гуманна. Она хотела бы верить, что руководство общины осознает всю пагубность собственных действий. Стоит ли чинить самим себе искусственные препятствия в удовлетворении религиозных потребностей?

Право, тут есть над чем поразмыслить.

Что же касается «воскресной школы», то руководителям общины пришлось ее распустить. Таково веление закона. Таково требование общественности. Сделано зто в интересах детей, будущее которых небезразлично для Советского государства.

Николай ЯГУР, член Союза журналистов СССР.
Кировский район.

Likes(0)Dislikes(0)